У порога на выброс

Вот, к примеру, этому дубу почти сто лет,
важно сообщает экскурсовод.
 
Бабушка гладит кудри корней
бугристой рукой,
что ж он дохляк такой?
 
Так задумано, объясняю, японскими мастерами.
В корзинке, допустим, кошка, геккон в террариуме.

Представь, у тебя есть дуб, ручной, вот такая кроха.

Недокармливают, заключает бабушка.
Да, говорю, кормят плохо.

Час еще мы гуляем под руку
по зеленому павильону.
Я глазею на живописный вяз, поразительную лиану,
на волшебную вишню в плошке, всю в зефирном цвету.
Бабушка -- на горбуна,
голодного,
сироту.
 
Выходные она в тоске
поляну за домом косит.
В понедельник утром в сберкассе,
вот не смела трогать, да видно пора посметь,
просит выдать деньги, скопленные на смерть.
 
И в обед,
на коляске брата, почившего год назад,
ввозит маленький старый дуб
в свой маленький старый сад.
Драгоценную плошку,
вышвыривает сердито.
Посмотри, сколько здесь земли,
небось не видал земли-то.
Как там звался стиль этих пыток?
Мы им покажем стиль!

Дуб приживается через месяц
и начинает
расти.

Просыпаюсь от странных подземных толчков,
подскакиваю с кровати.
Свет небесный рассыпан на
миллионы пляшущих пятен.
Бесконечная крона
укрыла город и десяток окрестных сёл.
В месте бабушкиного дома,
в месте бабушкиного сада —
облака подпирает ствол.

На дубовом листе (формата А3) записка:
Здесь чудный вид.
Береги себя в меру, вползай, как сможешь.
Обнимаю, живи.

Берегу себя в меру. Вползти никак —
дуб у нас тут теперь святыня.
Вокруг хороводят попы, спецкоры, менты и их понятые,
биологи и туристы,
русалки в зеленых побегах кос.

Кстати, осенью
с неба падают желуди
величиной с арбуз.