У порога на выброс

Вот ведь может же кто-то, не ляпнув ни грамма лишнего, напрямую из вен без капельницы -- в строку. Вырвать сердце и шлёпнуть на лист переспелой вишнею, наплевав, что эффект продлится лишь пять секунд; что, поохав над тушей жертвенного писца, разойдутся, ворча, отводя детишкам глаза, а ему останется -- так, пустячок, безделица: соскрести всё с бумаги и как-то зашить назад. Пару слов отдышаться до следующего выхода, посверкать безупречным оскалом в дверной проём. И, возможно, хотелось бы с кем-нибудь спеться, да... эту шутку с вишней глупо играть вдвоём. Глупо мост оплакивать возле высохшего ручья, глупо биться, как рыба об лёд, если нету льда. Я к чему подвожу: если это и есть поэзия -- из меня поэта не вырастет никогда.

У меня есть семья и кот (кот пушист и сыт) -- дальше, в принципе, падать некуда, дальше дно. Да, случаются рецидивы нот, и перо искрит. Но стихи -- не смешно, товарищи, не смешно. Если честно, тут как-то не на кого мне сетовать, если хочешь гореть -- вон доменка, на, изволь. Умный выучился бы враз, только вместо этого я зачем-то всё время ворую чужую боль. Никуда не деться от глупой повадки нищего: строчку там, строчку тут, слово за слово -- входишь в раж. Лето скурвилось, сморщилось -- чпок! -- и ищи-свищи его, а писать надо так, будто только покинул пляж -- не соврать ни словом. Порваться, но не соврать, даже если кончились сказки, к которым в карман не влез. Не совру: тут хоронят на днях одного дизайнера. Он всё ждал передышки, ждал, да и вышел весь. Я закончу так же, я просто однажды высохну, прирасту сталагмитом к офисному столу. Для чего трепыхаться? С песней идём ко дну, пусть потом травят байки, таинственные, как Лувр.

Размышляю, верчу шпагат, приглядываюсь к крюку, про себя отмечая, что в горле ни слов, ни слёз. На коленях кот бока подставляет под руку. И урчит, подлюка. Громко, как паровоз.

А знаешь, здесь мило: весна, цветочки. Асфальт шершав и устойчив.
Девицы жужжат в ожидании лета. Пичужки, сверчки, стрекозки…
Бежим к горизонту, к условной точке с упорством и прытью гончих.
И в тайне надеемся, что планета окажется всё же плоской.

Здесь очень неплохо: чаёк, малина. И звёзды ясней и ближе.
Мы копим на пони -- внесли задаток. С ним проще бежать от снега.
Ты там, где забвение дышит в спину. Там, где не успел – не выжил.
Дыхание сбивчиво. Отдых краток. И бег – содержание бега.

Здесь солнце играет столбиком ртутным, искрит, трещит как шутиха.
Не смейся, тут правда ужасно… мило. Ну, знаешь: стрекозки, лето.
Бежим. И каждый своим маршрутом. Ты смерть обгоняешь лихо.
А я где-то здесь. Меня не хватило перехватить эстафету.